Неточные совпадения
— Оставил он сыну наследства всего тысяч сорок. Кое-что он взял
в приданое за
женой, а остальные приобрел тем, что учил детей да управлял
имением: хорошее жалованье получал. Видишь, что отец не виноват. Чем же теперь виноват сын?
Штольц не приезжал несколько лет
в Петербург. Он однажды только заглянул на короткое время
в имение Ольги и
в Обломовку. Илья Ильич получил от него письмо,
в котором Андрей уговаривал его самого ехать
в деревню и взять
в свои руки приведенное
в порядок
имение, а сам с Ольгой Сергеевной уезжал на южный берег Крыма, для двух целей: по делам своим
в Одессе и для здоровья
жены, расстроенного после родов.
Наконец, большая часть вступает
в брак, как берут
имение, наслаждаются его существенными выгодами:
жена вносит лучший порядок
в дом — она хозяйка, мать, наставница детей; а на любовь смотрят, как практический хозяин смотрит на местоположение
имения, то есть сразу привыкает и потом не замечает его никогда.
У него, взамен наслаждений, которыми он пользоваться не мог, явилось старческое тщеславие иметь вид шалуна, и он стал вознаграждать себя за верность
в супружестве сумасбродными связями, на которые быстро ушли все наличные деньги, брильянты
жены, наконец и большая часть приданого дочери. На недвижимое
имение, и без того заложенное им еще до женитьбы, наросли значительные долги.
— Дюфар-француз, может слыхали. Он
в большом театре на ахтерок парики делает. Дело хорошее, ну и нажился. У нашей барышни купил всё
имение. Теперь он нами владеет. Как хочет, так и ездит на нас. Спасибо, сам человек хороший. Только
жена у него из русских, — такая-то собака, что не приведи Бог. Грабит народ. Беда. Ну, вот и тюрьма. Вам куда, к подъезду? Не пущают, я чай.
Семейную жизнь Владимира Васильевича составляли его безличная
жена, свояченица, состояние которой он также прибрал
в рукам, продав ее
имение и положив деньги на свое имя, и кроткая, запуганная, некрасивая дочь, ведущая одинокую тяжелую жизнь, развлечение
в которой она нашла
в последнее время
в евангелизме —
в собраниях у Aline и у графини Катерины Ивановны.
— Одно решите мне, одно! — сказал он мне (точно от меня теперь все и зависело), —
жена, дети!
Жена умрет, может быть, с горя, а дети хоть и не лишатся дворянства и
имения, — но дети варнака, и навек. А память-то, память какую
в сердцах их по себе оставлю!
Петр Александрович Миусов, о котором я говорил уже выше, дальний родственник Федора Павловича по его первой
жене, случился тогда опять у нас,
в своем подгородном
имении, пожаловав из Парижа,
в котором уже совсем поселился.
Явился было однажды конкурент,
в лице обруселого француза Галопена, владельца — тоже по
жене — довольно большого оброчного
имения, который вознамерился «освежить» наш край, возложив на себя бремя его представительства.
Он имел изрядное состояние, но собственные его
имения находились
в других губерниях, а у нас он пользовался цензом
жены.
Марья Дмитриевна наследовала Покровское, но недолго жила
в нем; на второй же год после ее свадьбы с Калитиным, который
в несколько дней успел покорить ее сердце, Покровское было променено на другое
имение, гораздо более доходное, но некрасивое и без усадьбы, и
в то же время Калитин приобрел дом
в городе О…, где и поселился с
женою на постоянное жительство.
В октябре
жена поехала
в костромское
имение, а Я с сестрой и Ваней —
в Москву… Пожил
в Москве две недели… Повидался со всеми нашими там…
Жена сегодня
в Петербурге садится на чугунку… Дело ее вряд ли будет иметь желаемый успех, она не могла поймать министра, но, кажется, он не желает совершить покупки
имений в казну. Дело пошло к докладу государю. Скоро узнаем, чем там решено будет…
Наконец все разрешилось:
в одно прелестное утро все
имение Полиньки описали
в удовлетворение кредиторов, представивших векселя Калистратова с поручительною подписью его
жены. Полинька сознала свою подпись, долги мужа превышали ее состояние, и ее выгнали из ее
имения.
— Я не говорю:"нет истины"; я говорю только:"нет безотносительнойистины". Если угодно, я поясню вам это примером. Недавно у меня на руках было одно дело по завещанию. Купец отказал
жене своей
имение, но при этом употребил
в завещании следующее выражение:"
жене моей, такой-то, за ее любовь, отказываю
в вечное владението-то и то-то". Как, по вашему мнению, следует ли считать
жену покойного собственницей завещанного
имения?
В это же время Ливенцовы искали управляющего на свои именья, и предводитель рекомендовал Петра Николаича, как лучшего хозяина
в уезде. Именья Ливенцовские, огромные, не давали ничего дохода, и крестьяне пользовались всем. Петр Николаич взялся привести всё
в порядок и, отдав свое
имение в аренду, переехал с
женой в дальнюю поволжскую губернию.
«Но если
жена его очень богата — сказывают, она дочь какого-то откупщика, — то не купит ли она мое
имение? Хотя он и говорит, что ни
в какие женины дела не входит, но ведь этому веры дать нельзя! Притом же и цену я назначу сходную, выгодную цену! Отчего не попытаться? Быть может, это все моя звезда действует… Решено! попытаюсь!»
— Знаю, как же. — Полозов запихал себе
в рот кусок яичницы с трюфелями. — У Марьи Николаевны —
жены моей — по соседству есть
имение… Откупорьте эту бутылку, кельнер! Земля порядочная — только мужики у тебя лес вырубили. Ты зачем же продаешь?
Деревенское житье ему скоро надоело,
имение же было оброчное; он поселился
в Москве,
в доме
жены.
В следующие два года Куролесов наделал чудеса по устройству
имения жены своей, что неоспоримо доказывало его неусыпную деятельность, предприимчивость и железную волю
в исполнении своих предприятий.
Впоследствии он был поверенным, главным управителем всех
имений и пользовался полною доверенностью Прасковьи Ивановны. Под именем Михайлушки он был известен всем и каждому
в Симбирской и Оренбургской губернии. Этот замечательно умный и деловой человек нажил себе большие деньги, долго держался скромного образа жизни, но отпущенный на волю после кончины Прасковьи Ивановны, потеряв любимую
жену, спился и умер
в бедности. Кто-то из его детей, как мне помнится, вышел
в чиновники и, наконец,
в дворяне.
Он заготовил
в уездном городе на имя одного из своих достойных друзей законную доверенность от Прасковьи Ивановны на продажу Парашина и Куролесова (Чурасово из милости оставлял ей) и всякий день два раза спускался
в подвал к своей
жене и уговаривал подписать доверенность; просил прощенья, что
в горячности так строго с нею обошелся; обещался,
в случае ее согласия, никогда не появляться ей на глаза и божился, что оставит духовную,
в которой, после своей смерти, откажет ей всё
имение.
Через неделю Платошка написал паспорт, заметил
в нем, что у ней лицо обыкновенное, нос обыкновенный, рост средний, рот умеренный и что особых примет не оказалось, кроме по-французски говорит; а через месяц Софи упросила
жену управляющего соседним
имением, ехавшую
в Петербург положить
в ломбард деньги и отдать
в гимназию сына, взять ее с собою; кибитку нагрузили грибами, вареньем, медом, мочеными и сушеными ягодами, назначенными
в подарки;
жена управляющего оставила только место для себя...
Он меня обучал верховой езде и возил
в имение своей
жены, помнится, «Несвойское», где были прекрасные конюшни и много собак.
Живет эта вобла
в имении своей первой
жены, живет поневоле, потому что жить
в городе ему не по карману.
Во-первых, маркиз Шассе-Круазе, которого только
в прошлом году княгиня Букиазба воссоединила
в лоно православной церкви и который теперь уж жалуется, что, живя
в курском
имении («приданое
жены моей, воспитанницы княгини Букиазба»), только он с семьей да с гувернанткой-немкой и посещает храм божий; «народ же, под влиянием сельского учителя» и т. д.
Мария Викторовна, бывшая
жена моя, живет теперь за границей, а ее отец, инженер, где-то
в восточных губерниях строит дорогу и покупает там
имения.
Генерал хотел было сказать
жене, что теперь нужны военные люди, а не статские; но зная, что Татьяну Васильевну не урезонишь, ничего не сказал ей и, не спав три ночи сряду, чего с ним никогда не случалось, придумал, наконец, возобновить для графа упраздненное было прежнее место его; а Долгову, как человеку народа, вероятно, хорошо знающему сельское хозяйство, — логически соображал генерал, — поручить управлять их огромным
имением в Симбирской губернии, Татьяна Васильевна нашла этот план недурным и написала своим просителям, что им будут места.
Жена его, пожив с ним несколько лет, уехала тайком
в Москву и продала какому-то ловкому аферисту свое
имение, а Пигасов только что построил
в нем усадьбу.
Вершинин. Да-с… Но мне кажется, все равно, что штатский, что военный, одинаково неинтересно, по крайней мере
в этом городе. Все равно! Если послушать здешнего интеллигента, штатского или военного, то с
женой он замучился, с домом замучился, с
имением замучился, с лошадьми замучился… Русскому человеку
в высшей степени свойствен возвышенный образ мыслей, но скажите, почему
в жизни он хватает так невысоко? Почему?
Отставной артиллерийский полковник Перейра получил за
женою в приданое прекрасное
имение и прижил с нею двух детей: мальчика Альфонса и девочку, носившую имя матери Елизавета.
Полковник Перейра, оказалось, был человек зажиточный, содержавший
имение и дом при помощи приветливой и красивой блондинки
жены в примерном порядке.
В эти минуты он сам пускался раза два со мною заговаривать, но никогда толком не мог объясниться, вспоминал про службу, про покойницу-жену, про хозяйство, про
имение.
Про него носились весьма невыгодные слухи: говорили, что будто бы он уморил
жену и проклял собственного сына за то, что тот потребовал
в свое распоряжение материнское
имение.
С тех пор, как мы оставили бранку
женою боярина Никиты, до того дня, когда мы встречаем ее вдовою,
в течение целых пятнадцати лет, Марфа Андревна правила домом и властвовала надо всем
имением и над своим старым мужем, и никого этой властью не озлобила, никому ею не надокучила. Она не забирала власть, а власть самой ей давалась — власть шла к ней, как к «имущей власть».
— Что ж такое гипохондрия! Ничего! — возразила Феоктиста Саввишна. — Да вот недалеко пример — Басунов, Саши, племянницы моей, муж, целый год был
в гипохондрии, однако прошла; теперь здоров совершенно. Что же после открылось? Его беспокоило, что
имение было
в залоге;
жена глядела, глядела, видит, делать нечего, заложила свою деревню, а его-то выкупила, и прошло.
Имение это досталось ему от отца и никогда не отличалось благоустройством; Гаврила Степаныч долго находился
в отсутствии, служил
в Петербурге; наконец, лет пятнадцать тому назад, вернулся он на родину
в чине коллежского асессора, с
женою и тремя дочерьми,
в одно и то же время принялся за преобразования и за постройки, немедленно завел оркестр и начал давать обеды.
Это так и было, но Селиван открыл свою тайну одной только тетушке моей, и то после нескольких лет жизни
в ее
имении и после того, когда у Селивана умерла его всегда болевшая
жена.
Мирошев исполняет
в точности поручение графа: воротясь домой, обняв
жену и дочь, посылает за управителем, распечатывает при нем графский конверт и находит купчую крепость на все графское соседнее
имение, состоящее из 437 душ, и
в том числе на самого управителя, совершенную на законном основании
в Московской гражданской палате на имя Мирошева.
— У него большущее
имение в Тверской губернии, да у
жены два
в нашей Новогородской. Одним словом, жили светленько…
А у меня был приятель, сосед по
имению, тоже преревнивый; он перехватил раз письмо, писанное к его
жене и притом очень недвусмысленное;
в припадке ярости он употребил отеческую исправительную меру, приобщил к ней всю девичью, отдал
в солдаты лакея — и помирился с
женой.
После отца остались кое-какие должишки, денег у меня не было, а
жена с первого же дня завела знакомства, стала щеголять и играть
в карты, и я вынужден был заложить
имение.
«Приношу начальству мою жалобу на Кондуктора Кучкина за его грубости
в отношении моей
жене.
Жена моя вовсе не шумела, а напротив старалась чтоб все было тихо. А также и насчет жандарма Клятвина который меня грубо за плечо взял. Жительство имею
в имении Андрея Ивановича Ищеева который знает мое поведение. Конторщик Самолучшев».
Муж ее, полковник Стрелков, очень порядочный человек, жил тоже
в Петербурге и думал о своей
жене менее, чем ее брат о своем
имении.
— Коли вы придерживаетесь сословных традиций, — сказал глухим голосом Артур, — так знайте же, что барону Артуру фон Зайниц не к лицу входить
в какие бы то ни было препирательства с еврейским выходцем из русской Польши и с его
женой! Но…снисхожу к вам и задаю один вопрос. Задаю его и ухожу. Что вы скажете мне относительно
имения моей покойной матери?
Он даже предался мечтам по этому случаю, как он будет перебегать из Бодростинского
имения в одном уезде
в другое, его же
имение, находящееся
в другом уезде, и сделается таким образом неуловимым для беспощадной
жены своей и ее друга Кишенского; и Иосаф Платонович, уносясь такими мечтами, сделался даже весел и начал трунить над затруднительным положением,
в которое он поставит этим коварством несчастных становых; но Глафира неожиданно разбила весь этот хитрый план и разрушила его счастливую иллюзию.
Превелелебному Генриху
в сем деле и говорить нечего, какая благая часть досталась: столь славной и богатой
жены мужем он, я мыслю, и не чаял сделаться, а Глафире Васильевне тоже нескудная благодать, ибо она сим оборотом все взоры отвела от всего ей неподобного, да и мужа получила вежливого, который ее от всех тяжестей управления
имениями и капиталами ее вполне освободил, и даже собственноручные ее расходы, говорят, весьма точною цифрою ограничил, так что она от всех ныне соблазнов гораздо независимее.
Он был прежде председателем управы. И когда сдавал должность, оказалась передержка. Тогда дело замяли, дали ему время внести
в несколько сроков. Теперь
в опеке завелись сиротские и разные другие деньги. Иван Захарыч сдал ему сполна больше двадцати тысяч, и с тех пор стало известно, что по двум
имениям, находящимся
в пожизненном пользовании
жены, хранятся процентные бумаги от выкупов, которые состоялись поздно — уже после того, как он ушел из предводителей. Кажется, тысяч на тридцать, если не больше.
Тут он рассказал Теркину про свою женитьбу на „разводке“, и сколько ему это стоило, и сколько они вдвоем прожили
в каких-нибудь три-четыре года, особенно с тех пор, как он попал
в предводители.
Жена его
в ту минуту была
в имении… Но до полного признания он все еще не доходил. Он как будто забыл уже, с чего начал.
У папы был двоюродный брат, Гермоген Викентьевич Смидович, тульский помещик средней руки. Наши семьи были очень близки, мы росли вместе, лето проводили
в их
имении Зыбино. Среди нас было больше блондинов, среди них — брюнетов, мы назывались Смидовичи белые, они — Смидовичи черные, У Марии Тимофеевны,
жены Гермогена Викентьевича, была
в Петербурге старшая сестра, Анна Тимофеевна, генеральша; муж ее был старшим врачом Петропавловской крепости, — действительный статский советник Гаврила Иванович Вильмс.